— Итак? — повторил инспектор.

— Ну хорошо, я все вам расскажу. Моя сестра Анита вышлазамуж за Джеральда Баллвина. Мы сильно любили друг друга, что редко бываетмежду братом и сестрой.

Я с самого начала был против этого брака, потому что считалего несерьезным бизнесменом и охотником за юбками. Мои опасения подтвердились,потому что он вскоре связался с Дафной. А сестра внезапно заболела.

Речь шла о тяжелом желудочном расстройстве, которым онамучилась очень долго. Потом наступило улучшение, но произошел рецидив, и онаумерла совершенно неожиданно. Вскрытия не было. Врач выписал свидетельство осмерти, в котором было сказано, что она отравилась. После этого Джеральдженился на Дафне. У меня, глупца, возникло подозрение лишь полгода спустя. Икогда я начал заниматься этим вопросом, я столкнулся с целым рядом удивительныхфактов. Но слишком поздно. Труп уже был сожжен. Тем не менее я кое-что почитал,пытаясь распутать эту историю.

Он подошел к полке и достал книгу с названием «Судебнаямедицина», потом продолжал:

— Это четвертое издание Сиднея Смита. На странице двестишестьдесят четвертой описано все, что известно о мышьяке. Это удивительный яд.Он оставляет следы в костях и волосах. Среди личных вещей сестры, которые мнебыли переданы, находилась расческа, которой она пользовалась перед смертью. Яотправил ее на исследование, и выяснилось, что в волосах содержатся следымышьяка.

— Почему же вы не оповестили полицию об этом? — спросилСеллерс.

Китли скептически посмотрел на него.

— Полицию? Ведь тогда пошли бы слухи о ложном подозрении, апотом бы заявили, что волосы, оставшиеся на расческе, принадлежали кому-тодругому. Мои дальнейшие усилия натолкнулись на многочисленные трудности, таккак больше никаких доказательств у меня не было. Но я предпринял все, что былов моих силах.

Я обошел все аптеки и проверил журналы регистрации ядов.Искал я везде, а чтобы как-то замаскировать свои действия, разыгрывал из себялюбителя выпить и поиграть на бегах.

— И все это время следили за Джеральдом Баллвином? — спросилинспектор.

— За Джеральдом? Как вы могли подумать о нем?

Я следил за Дафной.

— За Дафной? Но ведь она сама стала жертвой.

— Да, тут вы правы… Сейчас она мертва.

Селлерс закрыл глаза.

— Дальше, — сказал он.

— Дафна умерла. Не хотелось бы говорить об усопшей дурного,но добрых слов она не заслуживает. Потаскушка, вымогательница. Я ни на минутуне спускал с нее глаз. Так я выяснил, что она очень интересуется докторомКваем. Но она интересовалась им только ради мышьяка. Ну я и организовалподслушивание.

— И что вам удалось выяснить таким образом? — спросилинспектор.

Китли мгновение находился в нерешительности, а потом сказал:

— Ну что же, извольте. Только надеюсь, что у вас достанетума не болтать языком, пока на руках не будут все козыри.

— Слушаю, мистер Китли.

Китли подошел к большому шкафу и, вынув из кармана ключ иоткрыв дверцу, показал на полки с магнитофонными записями.

— Так я записывал разговоры, которые там велись.

Запись велась и в мое отсутствие. Там есть всякие разговоры,есть и довольно интересные. Вот, например, послушайте.

Он зарядил кассету в магнитофон и включил его. Вначале былослышно только жужжание пленки, но потом раздался голос Рут Отис. Она сказала:

«— Доктор Квай, пришла миссис Баллвин. Я попросила еенемного подождать, но она настаивает на немедленном разговоре с вами.

— Проводите ее в лабораторию.

— Не получится, доктор. Тут вас давно дожидается пациент.

— Повторяю: проводите ее в лабораторию.

— Хорошо, доктор».

Снова пауза, потом доктор сказал слащавым голосом, видно,пациенту:

«— Прошу меня простить, но я ненадолго отлучусь, так как уэтой дамы острая боль. Если вы обождете пару минут, я буду вам оченьблагодарен».

После этого на какое-то время опять наступило молчание.Китли использовал паузу, чтобы объяснить нам:

— Я вмонтировал микрофоны во все комнаты доктора Квая.Сейчас он направляется в лабораторию. Значит, следующий разговор будет там.

Было слышно, как открылась и закрылась дверь, потом докторсказал Дафне:

«— У меня нет времени. Я очень занят. Ты не можешь…

— Я требую, наконец, чтобы ты выкинул эту чертовку. Я видетьее не могу, — сказала Дафна рассерженным тоном.

— Но она отличный работник, у нее всегда все в порядке.

— Я настаиваю на том, чтобы ты ее выбросил!

— Дай мне тебе объяснить, Дафна. В приемной ждет пациент ужес…

— Выбросишь ты ее или нет?

— Конечно, дорогая.

— Так-то лучше, милый мой. Поцелуй меня».

Звуки поцелуя магнитофон не воспроизвел. Китли шутливопрокомментировал:

— Поцелуй из породы беззвучных.

Селлерс переменил позу.

Разговор потек дальше:

«— Я с тобой обязательно должна поговорить, дорогой, —сказала Дафна. — Наконец-то представилась возможность, которую мы с тобой такдолго ждали. Поэтому-то я и пришла к тебе. Я думаю, что это дело можнопровернуть сегодня.

— Быстрее, быстрее, — ответил доктор. — Ограничься самымважным. В чем суть?

— Люди с фабрики Цести, которые среди прочего рекламируютанчоусную пасту, хотят организовать рекламную кампанию. Сегодня днем у меня былих представитель и оставил мне целую коробку пасты. Я должна ее попробовать. В ближайшиедни он пришлет фотографа, чтобы сделать несколько снимков, которые онииспользуют в рекламе. Я была бы рада участвовать во всем этом, но ведь времяидет, и Джеральд может изменить и условия страховки, и завещание, и тогда этападаль Этель Ворли нагреет руки.

— Ворли, конечно, это его слабое место, — послышался голосдоктора, — но тем не менее…

— О чем ты говоришь, милый? Она не дура. Она наняладетектива, который наблюдал за нами, и, кроме того, она полностью в курсе делаотносительно уик-энда. Если бы не это, я бы тоже лучше… Но как бы то ни было, втот раз ни у кого не возникло подозрений.

И мы должны отважиться во второй раз.

— Ты думаешь, если мы используем эту пасту, то…